Название: Свет на игле
Автор: MK_cartoon
Бета: вскоре намечается.
Рейтинг:  PG
Жанры: романтика
Персонажи: Матвей, Мефодий, Даф, Прасковья, Ирка…
Предупреждения: возможен ООС, POV Матвея
Статус: в процессе
От автора: извините за спешку с выкладыванием фанфа. Обещаю его скорейшую отбеченность.

Глава 1
Девушка осторожно коснулась пальцем острого кончика иглы и задумчиво слизнула капельку крови. Маленькое стальное тельце рвалось из рук, обезумев от опасной близости с манящей алой жидкостью, но хозяйка удержала алчный артефакт и с чрезмерной осторожностью положила в футляр.
Прасковья сидела на окне в маленькой комнатушке, очевидно, заброшенного дома. На стенах обои грязно-жёлтого цвета, свисающие клочьями, будто кто-то развесил гирлянды к празднику; чудом уцелевшее окно, покрытое паутиной трещин и трещинок, противно дребезжало, дрожа под дуновением лёгкого рассветного ветерка; где-то в углу таинственно шуршали мыши, то и дело важно семеня по комнате и откровенно начихав на странного человека, каждый день приходившего только ради того, чтобы проверить какую-то странную совершенно никому не нужную коробочку…
Но Прасковье, очевидно, совершенно не было дела не до сквозняков, не до рассвета, озарившего комнату мягким персиковым светом, и даже не до мышей. Она всё так же задумчиво скользила взглядом по маленькой коробочке с замысловатой вязью тонких нитей. Причудливый орнамент завораживал, заставляя увлечённо отслеживать каждую ниточку, каждое случайное ответвление. То и дело, погружённая в свои никому непонятные рассуждения, девушка осторожно касалась странного предмета и тут же одёргивала руку. 
По губам будущей повелительницы Мрака блуждала странная болезненная улыбка, глаза лучились каким-то эгоистичным горьким счастьем. 
У неё должно всё получиться. Нужно только выждать момент.

**************************************************************************************************************

Я никак не мог сообразить, где нахожусь. Шею ломило так, как будто на неделе заходило стадо слонов делать массаж. Но ягодки притаились на десерт. В голове противно разливалась свинцовая тяжесть. За ней на «огонёк» заглянула и тупая головная боль. Во рту сразу стало суше, чем на самых горячих точках Сахары. Одновременно с этим появилось неприятное ощущение нечищеных зубов.
Погружённый в гамму противоречивых чувств, ощущений, риторических вопросов и тщетных зарисовок вчерашнего дня, я точно знал одно: мне нужно где-то достать ещё ну хоть грамм сто…
Наученный горьким опытом, я знал, что пивом голову не лечат, поэтому пришлось потрудиться встать, отвести своё бренное тело на кухню и выудить из холодильника остатки крепкого коньяка.
Уже через пять минут по телу разлилась приятная свежесть, а голову пронзила ясность происходящего. Я, мысленно чертыхнувшись, взглянул в окно. Меня манил этот проклятый город! Как можно одновременно любить потому, что здесь живёт Она, и ненавидеть, потому что здесь мне никогда не быть с Ней вместе…
Я отхлебнул ещё чуть-чуть для полноты ощущений и включил телевизор – большая плазма. Интересно, это сколько же стоит такой монстр?.. И усмехнулся сам себе. Синдром колобка - докатились называется.
События вчерашнего дня всплывали обрывками в новостях.
«Вот странные люди! – я в который раз подивился этим пронырам лопухоидным журналистам. – Почему они узнают всё гораздо раньше, чем я успеваю всомнить?»
«… вследствие чего в баре завязалась драка. Два человека отделались лёгкими ссадинами. Ещё один получил тяжёлую черепно-мозговую травму, перелом руки в двух местах и сейчас находится в реанимации. Теперь о главном. Самолёт, пролетающий над… »
Я раздражённо щёлкнул кнопкой и попал на ещё один мозгоимеющий канал с дурацким лопухоидным названием «ТнТ».
Так-так-так. Драка говорите? Ха, и вправду, костяшки пальцев сбиты, а нос неприятно саднит. Да и ещё опасно вздулась нижняя губа. Превосходно! Красавец писанный-описаный, мать твою... А, кажется, ещё вчера я был в Ярославле. Чёрт меня погнал обратно. Когда-нибудь я улёчу в Антарктиду и хрен вашей долбанной Москве!.. Некромаги грязи не боятся! Снега, ветра, льда, айсбергов и пингвинов тоже. Или кто там у них на материке живёт? Медведи? А, медведи, пингвины – какая разница… там ведь всё равно нет Ирки… В этом-то я более чем уверен…
Я досадно тряхнул головой, и мысли перекатились в другое полушарие, послушно встав в другое русло. А квартирка-то ничего! Я смутно помнил странного типа с потными ладошками, долго трясшего мне руку. Тот, наверное, таких денег и не видел никогда.
Я решил долго не засиживаться в этих пустых и никому не нужных стенах. Что это, место, которое никому не дарит тепла и уюта. Место, куда никто никогда не придёт просить поддержки, защиты и крова. Холодные к чужим проблемам, чувствам и переживаниям. Пустые безмолвные строения…
Я вздохнул и вышел на лестничную площадку, медленно переступая аккуратные ступени из красивого камня. Закрывать дверь не было никакой надобности. Любой вор или же просто особо любопытная лопухоидная особь исцарапает руки в кровь, тщетно стараясь открыть незапертую дверь, а в конечном итоге прищемит нос. Маг же, я думаю, просто изгрызёт себе пальцы, попытавшись что-то взять. Или нет? Я нахмурился, припоминая, какой сюрприз я приготовил на сегодня для всех этих жалких людишек, но мне это было не очень-то и интересно.
Иногда я с удивлением открывал для себя, что ставил эти заклинания не ради того, чтобы кто-то не взял мои вещи. Просто из вредности. Просто для того, чтобы им было больно.
Воздух около подъезда был каким-то стерильно-гадким. Элитный дом, элитные квартиры, красивые иномарки… Чистый воздух, который не ударяет в голову дурманом дикой свежести. Просто воздух, который проникает в лёгкие, участвуя всего лишь в биологическом процессе.
  Небо. Что небо? Серое. И дома вокруг все тоже серые. И люди тоже серые. Всё серое: одежда, лица, глаза, волосы…
Я шёл по серому-серому тротуару, а на встречу шли офисные засидни среднего звена. Из тех, что не имеют машины, но уже имеют семью без детей, суп без хлеба, Турцию без отдыха, жену без четвёртого номера и задницу пока ещё без гемороя… Как только появятся дети, деньги или красивая жена – появится и геморой.
Ещё попадались шатающиеся по улицам шалтай-болаи с рюкзаками за спиной. Эти постоянно тревожно оглядывались, когда толкали сигарету в зубы и то и дело пропадали в какой-нибудь узкой подворотне, изредка выныривая из совсем противоположных, казалось бы, двориков.
Иногда я ради эксперимента поднимал голову и смотрел в их безучастные лица. Кто-то смеялся удачной шутке собеседника; кто-то был огорчён злосчастной эсэмеске какого-то, очевидно, важного в его жизни человека; кто-то плакал, тщетно разыскивая срезанный кошелёк; кто-то подобострастно что-то объяснял своему начальнику, брызжа слюной лести и запальчивости… Я отводил глаза и снова смотрел, как исчезает под ногами одинаковая узорка дороги.
Никому не было дела не до Мрака, не до Света. Совершенно никого не волновали валькирии. Ни одна из них. Ни кикиморы со странными именами, ни, тем более, посланные на три советских некромаги одиночек.
Закапал первый утренний дождик, то нарастая, то убывая. Играючи лёгкий ветер свободно порывами уносил смятую газету, брошенную мимо урны. Полиэтиленовый пакет застывал в воздухе, покачиваясь, падая или снова взлетая, и всё же упал, сбитый усиливающимся дождём, к ногам спешащей распахнуть свои зонты толпе москвичей. 
Я натянул капюшон и продолжил путь, всё время куда-то сворачивая. Я не смотрел на дорогу и пару раз натолкнулся на прохожих, всё реже и  реже попадавшихся мне на пути. Незаметно для себя самого я уже давно сбился с основной дороги, запутавшись в сетях маленьких узких улочек и старых пузатых домиков-пятиэтажек, что таращились на мир своими квадратными глазёнками, в которых навечно застыл незыблемый образ кактусов, герани, лимонов и пластмассовых горшков, перемотанных скотчем.
Я никогда не запоминал названий улиц, поэтому даже приблизительно не знал, как далеко занесут меня мои ноги.
Да, мне было о чём подумать.
Не мешкая, я вернулся из Нового Сокола в призрачной надежде на что-то, он всё тщетно… После битвы с Ареем мне ничего не оставалось, как покинуть и Москву тоже. Все эти навязчивые воспоминания, связанные с ней, сводили меня с ума, и я принял решение. Прощавшись с этой странной красной точкой на карте России, я не думал, что настолько привяжусь к этому месту. Много гулял, стараясь сохранить все воспоминания, смотрел на бесконечно серую толпу, на одновременно таких разных людей…
Именно с того момента мой разум покинуло что-то безумно важное. Я больше не мыслил, как некромаг, не думал, как ученик Мировуда… Я был простым. Обыкновенным парнем, которого бросила девушка. Ведь вся магия как-то разом потеряла смысл. Что мне все мои силы, когда я не знаю, куда мне направить их? Что мне мои силы, когда даже жизнь теперь не имеет смысла. Бороться со Мраком? Кто же я тогда. Идти против Света? Я не испытываю желания стать таким же, как этот сколотозубый или же, как его бородатый солдафон Арей. Идти путём Валькирий? Я бы пошёл, но мне теперь туда путь заказан…
Даже моя прежняя обитель потеряла своё значение. Без Ирки мне не удавалось любоваться былыми красотами.  Мне всё время отчаянно хотелось верить, что всё хорошо. Было больно принимать действительность, и глухая животная ненависть к этой владелице золотого копья… Весь я словно делился на две части. Обе безумно любили Ирку, но одна ненавидела всех этих глупых кикимор, метающих палки, за то, что они не спустили какого-то дурацкого плаща, а вторая вполне осознавала мою неправоту и праведность валькирий, неистово желая измениться в надежде на то, что Фулона оценит мои старания…
Единственно верным решением пока было бежать отсюда. Бежать далеко. Настолько, насколько хватит моих сил. Бежать прочь от дурных воспоминаний, жгучего чувства вины, ненависти, любви и боли…
За то время, пока я тщетно пытался доковыряться до истинной истины и бродил по Москве, я ни разу не встретил никого из валькирий. Те, словно предугадывая, в какую сторону я сделаю следующий шаг, нарочно старались не попадаться мне на глаза. Пару раз я угадывал кого-то в толпе. Казалось вон там промелькнула тучная фигурка Бэтлы, а там показалось мрачное лицо Таамаг, а там точно-точно  две секунды назад  стояла Ильга… Но увы, затравленной собачёнкой я кидался на совершенно чужых людей, которые быстро не оглядываясь исчезали за ближайшим поворотом подальше от психа.
Отчаявшись и уехав в Питер, я, как многие на моём месте, придумал глушить боль алкоголем. Не скажу, чтобы это доставляло мне удовольствие, но явно действовало, как успокоительное. Скорее даже я просто забывался, отправляясь скитаться по городу. Откровенное безделье давило, зажимало в глухой уголок панического безволья, и всё тело буквально пронизывало током. Мне нельзя было оставаться на одном месте…
Странно, как до сих пор я оставался жив. Я думал, думал и думал дни напролёт, вспоминая как было хорошо до тех пор. Пока я всё не потерял… Замусоленный журнал моей памяти каждый вечер услужливо предоставлял мне Иркино лицо… Странно, я бы даже Антигона сейчас горячо расцеловал. Хотя тот бы, мягко скажем, не обрадовался.
За жалких две с половиной недели неловких скитаний я побывал в Питере, Смоленске, Пскове, Ярославле… денег мне хватало – невероятно везло в лотерее, т.к. в мелких шалостях я себе не отказывал. Но ни магия, ни деньги, ни сумбурные путешествия меня не интересовали совершенно. Паутина узеньких не заасфальтированных улочек в глубоких деревеньках,  люди, каждый день спешащие на работу, реки, озёра, маленькие аккуратные домики, выкрашенные в одни и те же бледные и неинтересные цвета…
Я не помнил, как вернулся из Ярославля. Меня манил этот странный город, где всё так печально получилось. Большой соблазн был сейчас опять наведаться в приют валькирий, но я слишком хорошо знал, что меня там ожидает…
С каждым днём я старался думать о Ней меньше обычного, но получалось неважно… Я становился похож на обычного убитого горем лопухоида не первой свежести, но всё вокруг уже давно потеряло смысл и перестало меня волновать… Однажды, я просто перестану думать. Перестану чувствовать слепую ненависть, отчаянную любовь и тупую боль… 

*************************************************************************************************************

Даф брела по тихой улочке вдоль красочных витрин. Солнце не показывалось с самого утра, а на витринных стёклах остались капельки недавнего дождика. Август подошёл к своему логическому завершению, и хмурый сентябрь возвещал  своём прибытии.
А на душе было тревожно, неспокойно. Казалось бы, она спокойна, но воспалённые от недосыпа глаза и аккуратно ровными полукружьями обкусанные ногти…
Девушка просто прогуливалась по проснувшейся и набирающей ход, полной сил и энергии Москве, вдыхая влажный после дождя воздух. Сегодня ей не нужно было валять Ваньку в «Пельмене» и она с удовольствием сачковала, не зная, чем занять суетливые руки, деятельный ум и беспокойные ноги.
С утра она уже побывала у Эссиорха, нечаянно усевшись на спящего Корнелия. Незадачливый байкер был явно чем-то обеспокоен, а после того, как комната разразилась гневными воплями связного Света вообще, мягко говоря, расстроился, поэтому Дафне пришлось спешно ретироваться.
Улита, очевидно, ночевала в резиденции и ещё не показывалась дома (у них что-то там случилось с каким-то артефактом), поэтому девушке ничего не оставалось, как просто бесцельно бродить по улицам, растрачивая время на покупку бессмысленных вещей.
Мефодий спускал все силы на тренировки, универ и «Пельмень». Количество их встреч стремительно сокращалось по истечении месяца, отведённого Мефу на подготовку к битве. Весь Мрак с нетерпением ждал окончания заветного срока, до которого сталось меньше двух недель. Плюс/минус несколько дней. «Лигул там чуть ли не слюнки в галстук пускает!» - однажды презрительно фыркнула Улита.
Представив себе Лигула в галстуке, Даф невольно улыбнулась, но от улыбки картина не менялась. Иногда она просыпалась от того, что Мефодий, нахмурившись во сне, сосредоточенно бурчал: «Снизу…подсекаем…снизу… выпад…». Ему она, конечно, ничего не говорила, но самой становилось не по себе с каждым днём всё больше.
Движения, отработанные до автоматизма, чем-то неуловимо напоминали девушке фильмы про робокопа. Отрешённый взгляд, когда Меф, еле передвигая ноги, добирался до общежития, иногда пугал. Дафна изо всех сил поддерживала его, стараясь отдавать как можно больше сил и энергии. Она волновалась за него, но относительно битвы была уже более-менее спокойна. Или это было сродни ощущению неизбежности?
Девушка вздохнула и отогнала от себя тревожные рассуждения. Она давно научилась жить мгновениями счастья и секундами настоящего, а не пугающей неизвестностью в будущем.
Дафна ловила своё отражение в витринах и аккуратных лужицах, в очках спешащих навстречу прохожих. Она заглядывала проходящим мимо людям в глаза, словно играя с ними в какую-то интересную игру. Заглядывала просто так, из лёгкого интереса. Некоторые отводили взгляд или спешили обойти странную девушку, другие лениво рассматривали лицо незнакомки, а кто-то пристально заглядывал в глаза и ей самой, будто бросая насмешливый вызов и приглашая поиграть в «гляделки».
Утомлённая девушка свернула на одну из тихих улочек, что относятся скорее к старой части Москвы, по которой часто любила прогуливаться. Обычно они бывали здесь с Мефодием, но и одна Даф была не прочь заглянуть в это на удивление спокойное местечко.
Она неторопливо прогуливалась по длинной улице со множеством извилистых поворотов. Здесь тоже встречались прохожие, но они не торопясь  мерно вышагивали навстречу, полусонные и необыкновенно умиротворённые тишиной.
«Как это хорошо, когда некуда спешить…» - грустно подумала Даф, наблюдая за местными.
- Ну, тут уж с какой стороны посмотреть. – Негромкий голос за спиной Даф неопределённо хмыкнул, - Или ещё некуда спешить, или уже некуда спешить…
Девушка обернулась. Перед ней стоял нагло хамствующе подзеркаливающий Багров собственной персоной. Только почему-то без Ирки…
Выглядел некромаг не лучшим образом: распухшая губа, разбитый нос, огромные синяки под глазами, мятая одежда.
«Да уж… Опрятный, как ёршик для унитаза. - Отметила Даф, - Неужто они опять с валькирией поссорились?»
Между тем пауза явно затянулась.
- День добрый! – наконец возвестила Дафна. Ей явно не нравилось, с каким выражением лица Матвей её разглядывал.
Ещё больше пугали глаза. Холодные, равнодушные… Если бы их вырезали, оставив на лице две уродливых рваных отверстия, эффект был бы примерно одинаковый.
- Добрый-добрый… - пробормотал Матвей, привалившись спиной к стене. – Ты чего это, без сопровождения своего… эээ… длинноволосого?
- У него дела. Длинноволосый работает. – Вздохнула Дафна. – А ты почему без Ирины?
Из уст Даф имя валькирии звучало слишком уж вальяжно и величественно.
Багров дёрнулся, как от выстрела. Это было едва уловимое, секундное движение, но внимательная Дафна уже прикусила язычок.
- Болеет. – Не то тявкнул, не то рявкнул он. Голос вышел каким-то глухим, с надломом. Как будто его заставили выкурить десять сигарет, а потом заклеили рот скотчем часов на пять.
- Аа-а-а… - неопределённо махнула головой девушка. Ей почему—то всегда казалось, что некромаги врут превосходно…
Как при любой незапланированной встрече с сомнительными минутными знакомыми, ей уже хотелось уйти. Она даже чуть приоткрыла рот, собираясь попрощаться, но вдруг что-то изнутри тревожно засвербело. Какое-то непонятное волнующее чувство, которое заставляет мать неосознанно выскочить на улицу и потащить своего ребёнка домой за пятьдесят одну секунду до того, как дитё должен был переехать грузовик.
Она смутно догадывалась, что Матвею нужна помощь. Как будто каждая клеточка его тела изнывала от горечи и… одиночества. Хотя если не брать в расчёт то, что он внешне выглядел непрезентабельно, но держался бодренько, твёрдо стоял на ногах, в жилетку не плакался.
- …А давай сходим куда-нибудь? – неожиданно для себя выпалила Дафна. Они оба явно ничего такого не ожидали.
- Куда? – брови юноши удивлённо приподнялись. Он стоял, прислонившись плечом к стене и скрестив на груди руки, весь такой невозмутимый, твёрдый, статный… Вот только ничего кроме жалости и сочувствия не вызывал.
- Да… Ну, не знаю. – Замешкалась Даф. – Вот, здесь есть кафе…
Она кивнула в сторону небольшого уютного заведения.
Матвей легко согласился, попутно понимая, что между светлой и некромагом столько же общего, сколько у редкой красивой бабочки с унитазной крышкой.
- От тебя пахнет чем-то странным… - принюхалась Дафна.
- Эээ… это отвар. – Поспешно брякнул багров, ругая про себя терпкий запах коньяка. – Я Ирке завариваю.
- А, понятно. – Робко улыбнулась девушка. Она смотрела на него извиняющимися глазами, словно просила прощения за то, что навязалась.
Но Матвею это пришлось по душе. Его лицо заметно оживилось – он порядком отвык от простого незатейливого общения…
…На противоположной стороне улицы сладенько потирал ручки Ромасюсик. Елейная улыбочка змеёй коснулась губ, и он заговорщицки подмигнул большому облезлому коту, восседающему на крышке мусорного бака.
«Как удачно!» - шоколадный юноша развернулся и засеменил к остановке.

******************************************************************************************************************

«Вот он. Ещё один день. А людям нужно так мало, чтобы сойти с ума… Достаточно только потерять что-то важное, что-то очень важное в своей жизни и ты становишься одержимой безумием. Обычные дни перестают становиться обычными. Они какие-то чужие, другие, но нет, никак не мои!»
Ирка захлопнула ноут и разом допила полупустую кружечку кофе. Она беспокойно поёрзала и огляделась. Её не покидало ощущение некоторой растерянности. Будто она действительно потеряла что-то очень важное.
Двадцатый день она не ощущала улыбки на своих губах. Чувство беспокойства охватывало её всё больше с каждым днём. Первые три дня глупая истерика. Когда беспомощно хватаешься за всё подряд, падаешь, роняешь, ругаешься, плачешь, смеёшься, пинаешь изумлённого, но довольного Антигона…
Затем на четвёртый и начало пятого дня приходится озарение. Это когда вдруг понимаешь, что сидеть сложа руки – не вариант и фанатично принимаешь буквально щёткой прочёсывать каждый миллиметр Москвы.
Вторую половину пятого дня она потратила на подготовку. Больше на моральную, успокаивая себя тем, что Матвей, возможно, просто попал в какое-нибудь затруднительное положение.
А вот на шестой, седьмой, восьмой, девятый и десятый день пришлись поиски. Правда их, как таковых, не осуществилось потому, что остальные валькирии постоянно её отвлекали и дёргали, но она старалась, очень старалась.
Самые трудные были одиннадцатый и двенадцатый день. Это была грандиозная истерика. Ирке потом уже было стыдно вспоминать, что она там вытворяла.
Тринадцатый день ушёл на переосмысление. Она весь день просидела, обняв колени, изредка всхлипывая или шмыгая носом.
Остальные дни ушли на восстановление жизни «до». Она же как-то жила без этого мерзкого некромага. И неплохо, нужно сказать, жила.
«Просто, наверное, быть рядом со мной постоянно оказалась слишком большим испытанием…» - Ирка грустно вздохнула и потянулась. На дворе был уже день, но учитывая, что она заснула утром, ей это было простительно.
На кухне булькал посудой недовольный Антигон. Оттуда же пахло чем-то приятным.
Ирка уже час валялась просто так, задумчиво открывая и закрывая крышку ноутбука. Всё как-то поблекло. И жить стало как-то… рутинно? Муторно? Скучно? Может быть просто не так, как обычно?
«Нет, - грустно улыбнулась Ирка, - просто жить теперь стало слишком обычно… »

Глава 2

Меф тяжело бухнулся в кресло. Что за день, что за день… Дафны не было, поэтому он мог позволить себе рассмотреть все свои увечья.
Сегодня он пошёл на риск и попытался встретиться с Натой. Всё-таки Арей тренировал их всех вчетвером. Соответственно часть его бесценного мастерства досталась этой девице.
Капризная девушка отняла у него четыре с половиной часа драгоценного времени. И это с нажимом на то, чтобы она поторопилась! Мефодий вздохнул и покачал головой.
Одно он понял точно: девушек нельзя недооценивать. Когда Вихрова перестала кривляться, гримасничать и ныть и когда она, наконец, соизволила приготовиться, Меф галантно предложил девушке начать.
Та орудовала трезубцем (вот уж загадка, как она умудрилась спионерить его из резиденции? Не в сумочке же протащила!..). Безапелляционно дав ему под ноги, острым концом она почти одновременно попала в ключицу…
Быстрая, как лань, изящная, как кошка, неуклюжая, как медведь в ювелирном магазине, вредная, как Вихрова, лёгкая, как воздушный змей, мстительная, как бумеранг, и умная, как курица, она как-то умудрялась сочетать всё это и немыслимым образом трансформировать в свою, ей одной понятную систему…
В общем, Мефодию было чему удивиться. Увидеть, что Ната умеет владеть чем-то кроме пилочки сродни явлению Чимоданова в розовой балетной пачке. Ну, хотя после Арея Вихрова и пилочкой удачно уложит пятерых беглых зеков колонии строгого режима.
Через двадцать минут Мефодий вышел из душа и был свеж и бодр. Поскорее натянув кофту с длинным рукавом (как-то не очень хочется признаваться, что тебя побила Ната), Меф сел на подоконник и бесцельно уставился в пустое пространство. Судя по его пустым глазам, он просто решил отдохнуть, и, видимо, отключил все мыслительные функции мозга.
Где-то минут через семь вопиющего ничегонеделания глаза Буслаева машинально выхватили знакомую фигурку. Он прищурился, пытаясь разглядеть лицо человека, идущего рядом с Даф, и чуть не свалился с мнимого сидения. Багров?! Он тут чего делает?!?
Пока Мефодий пытался что-то сообразить и выдвинуть хотя бы несколько дафнооправдывающих версий, девушка тем временем остановилась в нескольких метрах от входа, улыбаясь и что-то говоря своему спутнику.
Когда Даф зашла в комнату, Меф уже находился в относительно спокойном состоянии, только вид был уж очень хмурый.
Дафна же наоборот пребывала в прекраснейшем состоянии.
- Привет!
- Здрасте. – Буслаев пристально посмотрел на девушку и тут же смущённо отвёл взглад.
«Чего это я?.. – Мефодию стало откровенно стыдно, - Даф в своё время спустила мне поцелуй с Прашей, а я взбесился из-за невинной прогулки! В конце-концов, может у них дела!»
От Даф не укрылся его глобально озадаченный вид, и её лицо приняло озабоченное выражение.
- Всё хорошо? Как Вихрова?
- Как-как… Как лошадь мелированная. – Меф рассерженно засопел.
- В смысле? – Дафна улыбнулась. Ей нравилось, как Мефодий хмурится. Это было что-то индивидуальное, исключительно буслаевидное.
- Сделала она меня, как цуцика вокзального. Я даже хрюкнуть не успел!
- А разве цуцики хрюкают?
- Дохлые – нет. – Буслаев перевёл на неё сосредоточенный взгляд, - А ты как? Что делала?
- Зашла к Эссиорху, но Корнелий проснулся… Да и Улиты там не было. – Лицо Даф вдруг посветлело. – Зато я встретила Матвея! Кажется, валькирия, Ирина, болеет…
- Мммм… - неопределённо мотнул головой Мефодий.
Его настроение заметно улучшилось. Раз сама сказала, значит ничего криминального.
Но где-то внутри уже задребезжал первый тревожный звоночек проснувшихся нехороших предчувствий…

**************************************************************************************************

- …Ты понял? – Ромасюсик замер, комично скривив рот в сторону.
- Да-да-да!.. – быстро-быстро кивал Тухломон. Голова опасно моталась из стороны в сторону, грозясь слететь с пластилиновых плеч.
- Повторяю ещё раз! - Ромасюсик старательно отчеканивал каждую буковку, покрываясь мармеладными капельками пота. – Ты подстерегаешь Даф. Мефодия рядом быть не должно! – глаза Прасковьи гневно сверкнули, - И незаметно всадишь ей вот это. – Она пододвинула к дрожащему комиссионеру футляр с артефактом. – Меня не интересует КАК и ГДЕ ты это сделаешь! Главное, чтобы игла полностью вошла в тело!
Тот трясущимися руками открыл заветную коробочку и тут же отпрыгнул, то ли чихнув, то ли тявкнув.
- Это… Это… же похищенная игла Клеопатры из последнего тайника Яарата! – Тухломон мелко задрожал всем своим тщедушным тельцем.
- Ты что не слышал, олух! – девушка резко развернулась. - Это приказ Лигула!
- Да, но он же сам объявил о пропаже и отправил стражей на поиски…
- Значит ему так выгодно! Тебе не понятно?!
- Да-да-да! – Тухломон вытянулся по струнке и бочком стал направляться к двери, воровато засунув артефакт в складки своего вечного бомжеватого плаща.
- Да и ещё, - как бы между прочим добавила Прасковья, - если кто-то узнает о том, что происходило в этой комнате или же ты провалишь задание – мигом отправляешься в Тартар… Приказ Лигула. Пошёл вон!
И так изрядно потрёпанного комиссионера дважды просить было незачем. Хотя неглупый Тухломон догадывался, что дело пахнет бензином, но виду не подавал,  пакостливо размышляя, как выложит всю эту странную ситуацию выше.
Ромасюсик затих и, словно тряпичная кукла, повалился на грязный пол. Но Прасковье до него дела не было. Она невидящими глазами уставилась в маленькое окошко того самого заброшенного дома, где и скрывала артефакт уже более месяца.
Стражи из гвардии Лигула искали иглу вяло и неохотно. Самому же Лигулу тоже до неё не было никакого дела. Он и так уже достаточно разжился на предыдущих десяти тайниках, обнаруженных после смерти Яарата. Так что один незначительный артефакт знаменитой отравительницы не играл никакой роли. Именно поэтому он вскоре направил это дело в резиденцию мрака, где ни Улите, ни, тем более, Арею до этой «безделушки» не было никакого дела. И девушке это было на руку.
Конечно, посылать Тухломона -  дело рискованное, но она не сомневалась, что тот выполнит всё безупречно. Просто из собственной пакостливой мерзопакости. Да если всю правду и узнает Лигул, он всё равно не станет ничего предпринимать. Просто сочтёт это за очередную прихоть, маленькую девичью шалость, каприз…
План казался прост и безупречен, но один неверный поворот судьбы… К счастью, всё складывалось как нельзя успешно. Казалось, что сама госпожа Удача на её стороне.
Именитая игла Клеопатры. Великой, вошедшей в историю отравительницы. Естественно эта коварная царица имела прямое отношение к магии. Будучи женщиной неглупой за всю свою жизнь и несколько перерождений она успела познать тайны многих ядов. Окружённая великими мудрецами, колдунами и ведьмами Клео часто практиковалась в колдовстве. В частности она заколдовывала, отравляла и заговаривала различные предметы, напитки, побрякушки… В их число и входит артефакт по чистой случайности оказавшийся у Яарата.
Некая отравленная игла Клеопатры. Мудрёная вещица, полезная только в определённых кругах. Околдованная некогда и смоченная в яде довольно нежной консистенции она способна проникнув в тело человека пустить отраву по венам. Как только артефакт чувствует достаточный прилив крови, тут же вживается в тело глубже, наконец, проникая в сердце. Тут и начинается самое интересное. Чары, заключённые в предмете, высвобождаются и кардинально меняют сознание человека. Чужеродным веществом яд заставляет чувства, эмоции, нервные окончания, мозг работать совершенно по-иному.
Будучи артефактом тьмы, игла естественно селит хаос, постепенно разрушая все моральные принципы. Учитывая то, что артефакт не использовали многие тысячелетия, его сила и жажда возросла в десятки раз. Человека полностью затягивает в омут с головой при первом же удобном случае… А уж Праша постарается, чтобы это был именно тот случай! Наблюдение за Даф уже установлено, а иголочкой замечательно можно управлять с расстояния, полностью при этом подавляя сознание самой обладательницы тела…
Прасковья улыбнулась. Ей не хотелось терять Мефодия таким глупым способом. Не хотелось, чтобы он погиб от рук этого спятившего мечника… Девушка плохо понимала, что она делает. Ей казалось, что Мефодий должен стать её пусть даже и на год, и на месяц, и на неделю, и на какое-то жалкое мгновение. О том, что это будет пустая иллюзия, она не задумывалась. Для девушки столько лет незнающей ничего, кроме Тартара и его беспробудной тьмы, ещё не существует полутонов, теней, иллюзий и оттенков…

************************************************************************************************************

- Есть или не есть, вот в чём вопрос?.. – Улита задумчиво облизнула губы.
- Что есть? – не поняла Дафна.
- Мне! Есть или не есть? – ведьма отодвинула от себя тарелку с пирожным.
Они сидели на кухне в квартире Эссиорха. Самого мотоциклиста не было. Он сослался на срочные дела и исчез в неизвестном направлении. А небезызвестный связной, таинственно сверкая глазами, полчаса назад упорхнул на «свидание» с Варварой.
Таким образом, на осиротевшей кухне находились двое: Даф и Улита. На часах 21:35.
- Ты что решила сесть на диету?! – здесь было чему удивиться. Улита! Та, которая была негласно признанна супермоделью резиденции в своё время со всеми своими килограммами, темпераментом, угрозами и гневными воплями?.. Та, которая безапелляционно взглядом сражала любой тренажёр, превращая в груду металла и болтики?.. Та, которая коня на скаку остановит, быка за рога возьмёт и мамонту бивни поотшибает?.. Это она-то?!
- Ну да. – Не смутилась секретарша.
- ну… у тебя же с Эссиорхом и так всё хорошо. Он тебя любит и такую.
- Я хочу. – Просто ответила она. – Мне ведь никто не запрещает быть красивой!
- Но ты и так… - Даф запнулась, натолкнувшись на стальной взгляд ведьмы.
До сих пор она никогда не задумывалась о том, насколько некрасива Улита. Внешность её была столь иллюзорна… Казалось, что перед тобой стоит совсем иной человек. Единственный раз за всё их знакомство (собственно, когда ведьму в первый раз увидела) Дафна обратила внимание на эту скудную оболочку. И то впечатление испарилось сразу же, как только секретарша открыла рот.
Тема сама собой смялась в тугой комочек и самоудалилась в корзину, а беседа потекла по другому руслу.
- Что, наш синьор-помидор тренируется?
- Угу. С каждым днём становится всё напряжённее, сильнее… Как будто бы. – Дафна попыталась улыбнуться «всё ok», но получилось только «не нужно меня жалеть»…
Разговор определённо не клеился. Обе девушки явно были чем-то озабоченны. Даже оживлённость, жизнерадостность, искромётность и «пулемётность» Улиты куда-то исчезли, оставив только лёгкий флёр ехидства и сарказма.
- Знаешь, - вдруг первой ожила Улита, - я иногда хочу уйти отсюда.
- Куда? – машинально задала вопрос Даф.
- Далеко. Чтобы не помнить службы Мраку, не помнить день, когда встретила Эссиорха и увидела Мефодия…
- И тебе бы было совсем не жалко?
- Жалко у пчёлки… Нет. Я ведь этого всего не помнила бы…
- Но ты бы лишилась гораздо большего. – Подумав, ответила Даф. – Лишиться всего ради минутного облегчения…
- Глупо? – усмехнулась ведьма. – Глупости приносят нам столько счастья…
- Но вся жизнь тебе принесла гораздо больше счастья, чем именно этот поступок. Ведь в ней самой было столько глупостей!
- Да, но оно прошло. Я его не помню. – Дёрнула плечом Улита.
- Тогда что же это было за счастье?
В комнате повисла тишина.
Всё больше с каждым днём изменялась Улита, разрываясь между Мраком и Эссиорхом. Она судорожно металась из стороны в сторону, пытаясь и там, и там успеть урвать своё. И ничего не пропустить. Но в итоге упускала и то, и другое. НЕ имея за душой ничего, ведьма внутри была глубоко несчастна всю свою жизнь. Но вот только осознала это совсем недавно. И постепенно многолетняя боль, умело скрытая за мощной оболочкой где-то там, в своём тесном ей одной доступном мирке, вырывалась наружу мощными нервозными потоками…
Казалось, что её организм медленно избавляется от многолетней грязи тяжёлыми рвотными толчками. Наполняется взамен чем-то более осмысленным, ступенью выше. Развивая то, что жило внутри. То незапятнанное, до чего не добрался Мрак. То, что отличало её, Улиту, от многих других. Законсервированное, оно во многом сохранялось благодаря свободолюбивому Арею со своими смелыми суждениями.
Но будучи повязанной со Мраком, ей приходится оставаться одной ногой там, в прошлой жизни.
Наспех распрощавшись, Даф спускалась вниз по узким пролётам. На улице гулял шаловливый ветерок, пробираясь сквозь загадочный полумрак наступающей ночи. На небе уже появилась первая робкая звёздочка, то и дело неуверенно мигающая, грозясь погаснуть.
Дафна закрыла глаза и тихо прошептала про себя желание. Но когда вновь взглянула на небо, оказалось, что это просто фонарь подмигивает своим равнодушным глазом где-то там вдалеке.
«Мы всегда прогораем на иллюзиях…» - сделала вывод Даф, сворачивая во двор.
Мефодий наверняка скоро придёт. После того, как он немного оклемался от тренировки с Натой, то тут же помчался на встречу с Евгешей. Собственно, Меф не хотел терять ни секунды.
- Дашенька, Дашенька! Как же!.. – повизгивая залебезил кто-то, явно намереваясь облобзать Даф ручки.
Дафна, приглядевшись, узнала Тухломона. Девушка недовольно выдернула руку.
- Неожиданная встреча.
- Зато какая приятная!.. – комиссионер заискивающе подмигнул. 
В чём именно заключается её «приятность», Даф не знала, но на всякий случай кивнула. Её мысли были далеки от этого всего, так что сейчас она медленно въезжала в происходящее, постепенно спускаясь на землю.
- Что это ты одна ходишь? Где твой охранничек? Не боишься разве хулиганов, а?.. – осыпал её вопросами Тухломон, поочерёдно мигая обоими глазами. Его кривляющееся лицо то приближалось, то отдалялось, а губы то и дело замирали в оскале, который должен был считаться улыбкой.
Было видно, что его что-то беспокоит.
Тревожный колокольчик внутри Дафны издал короткую тревожную трель и пугливо замолк.
«Беги!» - внутренний голос, охрипший от волнения, требовал только одного.
Пока неожиданный собеседник трещал без умолку, сам себе улыбаясь и подмигивая, Даф напряжённо размышляла. Она незаметно вынула флейту и начертила руну, определяющую степень опасности положения, но знак, зависший в воздухе, остался серебристым, мерно покачиваясь в воздухе. Даф пожала плечами и убрала флейту в рюкзак.
Тухломон, кажется, ничего не заметил, но девушка не могла видеть, как его кривой рот расползся в ехидной ухмылке.
- Хех, передавай приветик там… - неопределённо махнул рукой комиссионер и судорожно затрясся в беззвучном смехе.
- Да-да, давай… - растерянно махнула головой Даф, желая только поскорее убраться отсюда. Чему-чему, а своей интуиции она доверяла.
Мелькнула вспышка телепортации, исчезнув вместе с неожиданным встречным. Девушка уже было сделала два шага в сторону переулка, в который нужно было завернуть, как шею пронзило слепой болью.
От неожиданности девушка вскрикнула и схватилась за источник боли. Та прошла так же резко и быстро, как появилась и Даф в недоумении потёрла место «укуса». Тревожный визг внутреннего голоса резко умолк. Девушка вдруг ощутила, как тихо вокруг. Все звуки куда-то подевались. Но спустя пять секунд всё вернулось на свои места.
Может быть показалось?

Глава 3

Я сидел на крыше заброшенной голубятни. Здесь было не очень удобно, поэтому я то и дело сползал вниз, от чего скрежетала старая шиферина, и шуршала торчавшая из всех щелей солома.
Что занесло меня в эту глушь, я не знаю. Просто представилась возможность обдумать нынешнее положение. В конце концов, люди  меняются… 
Из сказанных тогда слов Фулоны я постепенно начал понимать, что она не даст слабину. Даже если полный состав валькирий, кроме Иры, сменится, всё равно, окажись я рядом с ней ближе десяти метров – раздавят и не поморщатся. В этом я не сомневался. Но у меня есть время, чтобы всё проанализировать и принять единственное правильное решение. Нужно играть по правилам валькирии – в этом я не сомневался. Моя поспешность и горячность ни к чему хорошему не приведут…
Я задумчиво перевёл взгляд на небо. Звезда. Звезда падает…
Я хочу… Я хочу увидеть… Иру.
*******************************************************************************************************************
Варвара сидела на подоконнике, стараясь не глядеть в сторону обиталища Прасковьи. К ней опять заявился этот мерзкий тип Пуфс и продолжал делать странные вещи. Как девушка не храбрилась, стыдно признаться, но непроизвольно это грязная субстанция, извлекаемая из тела Праши, внушала ужас. Самый что ни на есть настоящий ужас. Она не могла этого объяснить.
Вообще Варваре всё казалось очень странным, и ничто здесь не внушало доверия. Откровенно хотелось убежать. Здесь ей было неуютно. Только один человек в душе вызывал восьмидесяти шести процентное доверие. Девушка успела привязаться к Арею и даже находила между ними много общего (хоть и пыталась это скрыть за дюжиной острых шипов), но, к сожалению, она с детства привыкла не доверять людям.
Остальные же обитатели здания интересовали её значительно меньше. Откровенно говоря, девушке было абсолютно до керосиновой лампочки. Но всё то необъяснимое, что происходило вокруг никак не вписывалось в нормальную и размеренную жизнь…
Её размышления прервал звук открываемой двери. Варвара притворилась, будто ничего не слышит, но сама напряжённо ждала момента, когда, наконец, затихнут шаги Пуфса.
Девушка осторожно спрыгнула и направилась к двери в тренировочный зал. В комнате Прасковьи раздавались какие-то судорожные хрипы, но до них ей не было никакого дела абсолютно – за дни пребывания в резиденции она привыкла абсолютно ко всем звукам здесь и уже ничему не удивлялась.
Варя, как ни в чём ни бывало, скрылась за соседней дверью, что-то сердито бормоча себе под нос.
В это время звуки в комнате затихли. Слышалось только звонкое дребезжание стёкол.
Прасковья лежала на широкой дубовой кровати и прислушивалась к тишине. Губы девушки подрагивали, будто ей очень хочется что-то сказать, но она каждый раз передумывала.
Ей было ново это состояние. Обычно девушка не выносила абсолютного покоя. Стабильность будто бы пугала её. Казалось, что если вокруг ничего не будет происходить – жизнь погаснет.
Прасковье было ново всё, что происходит в последнее время. Иногда она просила Мамая высадить её в центре какой-нибудь оживлённой улицы и целыми днями наблюдала за людьми. Они что-то говорят друг другу, смеются и плачут… Куда-то опаздывают, спешат. Зачем-то зарабатывают деньги.
Они не знают, что она, Прасковья, - повелительница Мрака. Хотя нужно ли это ей самой? Коронация вот она уже, в ноябре. Но её это не волнует…
Ей нужно что-то на этом свете. Бесспорно, она хочет чего-то… Но, словно ребёнок в огромном магазине игрушек. Кажется, хочешь здесь скупить всё-всё-всё, но когда нужно выбрать что-то определённое – никто не знает, что это будет.
Дети не знают, чего они хотят.
Она убежденна, что должна заполучить Мефодия. Ей он нужен любым способом.
Прасковья интуитивно чувствовала, как меняется её мир. Как с каждым днём она понимала больше, задумывалась над многими удивительными вещами… У людей она чему-то училась, внимательно наблюдала… И всё вокруг меняло краски.
Девушка пыталась удерживать в себе пустые эмоции. Пыталась возродить внутри чувство. Посадить его, лелеять, заботиться, вынашивать в себе. Чтобы оно было таким же настоящим, действительным, не иллюзорным…
Но она по-прежнему не до конца улавливала тонкую грань между действительностью и иллюзией…
Не смотря на то, что в ней видели непроходимый мрак, Прасковья не воспринимала тьму в полноте. Для неё это было естественной средой обитания, но далеко не состоянием души.
Она осмысленно делала больно Дафне, пытаясь заполучить Буслаева, но для самой Прасковьи это было не больше, чем просто игрой. Праше не была понятна эта странная Светлая. Как будто та совершенно с другой планеты.
Прасковья хотела спасти Мефодия от смерти путём предательства не из-за того, что не хотела, чтобы он умирал. Просто ей хотелось получить его. Такого настоящего.
Ей было невдомёк, что такое настоящая боль.
Если бы только она могла чувствовать.
*****************************************************************************************************************
Мефодий вышел из универа и, наконец, смог зевнуть в полный рот. Спать хотелось невыносимо! Вчера после тренировки с Мошкиным он вернулся довольно поздно. Даф уже спала, а на часах было половина четвёртого утра…
Меф почти не думал о предстоящем сражении. Для него это было что-то такое размытое, неизбежное. Он хорошо понимал, что результат уже всем известен, но отчего-то не паниковал и даже не волновался. И сдаваться тоже не собирался. Просто бой Буслаев почему-то воспринимал односторонне.
День обещал быть дождливым. Небо хмурилось, в воздухе обитала многообещающая влага, а вместо солнца серую пелену облаков подсвечивало размытое светлое пятно.
Но Мефодию было не до этого. Он смотрел под ноги и сосредоточенно размышлял о своём, отчаянно зевая.
- Ну, здравствуй-здравствуй! – знакомый голос заставил его замереть по стойке смирно, совсем как это было ещё в их первую встречу.
- З-здравствуйте.
- А я вот тут, к тебе. – Улыбнулась одними губами старушка, присаживаясь на скамейку.
- Совсем-совсем ко мне?.. – похолодел Мефодий.
- Не пужайся! – сухо рассмеялась Мамзелькина. – Чтож я, робот кокой-то? – она притворно вздохнула.
- Аааа. – неопределённо протянул сбитый с толку Буслаев.
- Вот уйду я на пенсию… Годы уже не те... На работе устаёшь… - задумчиво рассуждала Аида.
Мефодий молча кивал головой, гадая что же именно понадобилось от него роковой пенсионерке.
- Вот! – продолжала старушка – Видишь! – она потрясла у него перед носом материализовавшимся пергаментом. – Работа-работа… За месяц – погляди ка, а?! Всякие там Анны Улановы…
Мамзелькина картинно всплеснула руками.
- Угу. – Поддержал Меф.
- Угу-угу… Машинка ты для «угукалок» Буслаев. – Аида поднялась с сидения. – Пора мне. Свидимся авось скоро… - она подмигнула оторопевшему Мефодию и мгновенно телепортировала.
  Меф же стоял, как ногой в лоб поражённый. Просто так «менагёр некроотдела» о всяких там Аньках Кактотамовнах распространяться бы не стала…
*******************************************************************************************************************
Даф с самого утра чувствовала себя неважно. Голова гудела, будто она не спала всю ночь, а ещё снилось что-то очень ужасное… Вот только она не помнила что именно.
Ещё девушку беспокоило то, что она совсем не помнит как добралась вчера до дому. Память ей начинает изменять с того момента, как она вышла из квартиры Эссиорха.
Всё это было очень-очень странно… Может быть она заболела?
Размышления прервал стук в окно. Даф обернулась.
За окном, прислонившись лбом к решётке, стоял Багров. Заметив, что девушка его, наконец, увидела, он помахал и жестом попросил открыть окно.
Для Дафны появление некромага было полнейшей неожиданностью, но неожиданностью приятной. Матвей, вопреки всем ожиданиям, оказался приятным собеседником. Поэтому она поспешила открыть окно.

*******************************************************************************************************************
Я не думал, что у нас с Даф найдутся общие темы и интересы. Эта миловидная девушка чем-то заинтересовала меня, отвлекая от всех проблем и забот.  Общаться с ней было легко и интересно, поэтому ноги сами привели меня к её общежитию.
Честно сказать я не задумывался о том, помешаю я ей или нет, а когда задумался, было уже поздно, но, как мне показалось, она не сильно огорчилась. Даже улыбнулась. Мы немного постояли около окна, хихикая через решётку, как Даф опомнилась и запустила меня внутрь. Мы отправились на кухню пить чай с только что мною телепортированным тортиком.
В течение разговора мне постоянно казалось, что что-то не так. Как будто она как-то изменилась с нашей последней встречи. Что-то неуловимое, скрытое глубоко внутри щёлкнуло и сломалось. Да и сама девушка выглядела неважно. То и дело в её глазах проскальзывало что-то неуловимо беспомощное, будто внутри бродили какие-то сомнения, которые пугали и приводили в отчаянье…
Я сам себе удивился. Как хорошо я успел изучить её всего за пару встреч! Или, может быть, мне это только кажется?.. Дафна всегда выглядела такой открытой, воздушной, безупречно нежной, даже когда была откровенно не в форме. Меня, как некромага не прельщал подобный тип девушек, но в её чертах было что-то такое, чего нельзя было разгадать с первого взгляда. Что-то… иркино?
Я  отогнал от себя ненужные мысли, стараясь сейчас не думать о проблемах. Хотя рядом с Дафной и не получалось думать о чём-то плохом. Она словно лучик света разгоняла все сомнения, грустные мысли и бесконечную боль. С ней было тепло и хорошо.
Мы не слышали, как хлопнула дверь, занятые увлечённой беседой. Но вскоре таинственный посетитель дал о себе знать своим «явлением Христа народу». Ну, если быть совсем точным, это был не посетитель, а проживающий.
«Проживающий» мне, судя по блеснувшим глазам и сжавшимся кулакам, не обрадовался.
- Привет. – Я решил хоть как-то нарушить молчание. Желания оставаться здесь и дальше теперь не было абсолютно.
- Привет. – Кивнул Буслаев.
- Ну, я пошёл? – я встал из-за стола.
- Ну, пошёл ты. – Подтвердил Меф.
Я решил промолчать и, распрощавшись с Дафной, вышел, одарив на прощание этого контуженного «любезным» взглядом.
Что-то мне подсказывало, что с Дафной мы ещё встретимся.

Отредактировано MK_cartoon (2010-10-11 15:31:44)