Название: Карнавальная ночь
Автор: Frozen Dream (Дориана Брейн)
Персонажи: Повелители, Эмиль Савиньяк
Рейтинг: G
Жанры: Джен, Юмор, Повседневность
Предупреждения: OOC
Размер: Мини
Статус: закончен
Описание: На заявку с феста: "Повелители и дворянство. Бал-карнавал. Всем главам и наследникам Домов явиться строго в костюмах гербовых животных."

Ричард Окделл всегда мечтал пойти на настоящий бал. Но сначала этому мешало опальное положение его семьи, а затем Ворон, который категорически не желал тратить свое время, отплясывая с какой-нибудь дамой особо куртуазный танец. И ему, Дику, приходилось, понуро опустив голову, уходить вместе с монсеньором, толком и не повеселившись. Ведь не пристало оруженосцу оставаться без своего эра на балу, на который был приглашен только эр!
И вот сегодня свершилось: гонец из дворца принес два приглашения на бал-карнавал для него и для Рокэ Алвы. И самое главное, что в приглашении четко описывался тот факт, что приглашенные не имеют права покидать дворец первые три часа. Какое счастье! Как минимум три часа! Это же на сколько танцев, если повезет, можно будет пригласить Ее Величество.
Поначалу Дикон, блаженно улыбаясь, прижимал к груди красивый конверт, пока до него не стала доходить одна маленькая деталь: все главы и наследники Домов должны явиться строго в костюмах гербовых животных. Это омрачало восторг от ожидаемого бала, который будет уже через несколько дней. Предстать перед Катари в костюме вепря? Святой Алан, это же ужасный позор!
Вот так юноша и разрывался между желанием пробежать по дому с радостными криками и желанием запереться в шкафу, чтобы на него никто не натянул отвратительный костюмчик.
Как отреагировал Ворон на необходимое условие, Ричард не знал. По мере прочтения приглашения, выражение лица монсеньора совершенно не менялось, но зато после — Рокэ смял несчастный лист бумаги, что-то буркнул под нос и ушел напиваться, даже не пригласив оруженосца запить стресс вместе с ним.
Когда на следующее утро Дикон заикнулся о костюме вепря, то эр мрачно бросил, что обо всем озаботится.
На протяжении нескольких дней Ворон был мрачен, пьян и молчалив. Слуги дальновидно обходили соберано стороной, а Ричард, обеспокоенный только своим костюмом, вместе с Налем дни напролет гулял по Олларии и мечтал о Катари. Причем мечтал он частенько вслух, погрязнув в сладкие грезы, забывая, что рядом с ним кузен, который, несмотря на мягкий и покладистый характер, злился и просился на плаху.
Но, наконец-то, великий день настал. За пару часов до начала карнавала за Диком, тоскующем в своей комнате, зашел слуга и сказал, что соберано ждет своего оруженосца в своем кабинете.

Ворон сидел в своем кресле. На коленях гитара, в руке бокал вина, явно не первый. Такой же, как и во все вечера, которые он проводит дома. Как будто он не должен готовиться к маскараду!
-Юноша, – Алва сверкнул синими глазами, – вы не забыли, что дражайшая королевская чета ждет нас на балу уже через два часа? — С этими словами он свесил руку с кресла и коснулся пальцами большого свертка, лежавшего у его ног.
С замиранием сердца Дикон тут же развязал лету, развернул бумагу и извлек то, что аккуратно сложенное, лежало внутри. Развернутая бумага и остальная одежда комплекта упала на ковер.
— Что…что это?
— Это ваша одежда на сегодняшний вечер. – Пожал плечами Алва.
— О-одежда? – Святой Алан, почему у него такой тонкий голос?
Нет, конечно, Ричард понимал, что от костюма вепря не стоит ожидать чего-то изысканного, но все же надеялся, на то, что портной, который шил костюм, обойдется просто небольшой нашивкой в виде кабаньей морды где-нибудь на колете. Но нет, это было слишком наивно.
О том, какого оттенка была ткань колета, можно было только догадываться: куртка без рукавов была сплошь покрыта длинной темной шерстью, отвратительной, предположительно кабаньей, шерстью.
Нагнувшись за остальными вещами, Ричард понял, что мохнатой участи не избежали и рубашка, и штаны, и даже перчатки! А присмотревшись к сапогам, Дикон увидел, о ужас, небольшие каблуки по форме напоминающие копытца.
— И ваша шляпа, юноша, — подал голос Алва, до этого внимательно разглядывающий ошарашенного оруженосца.
Герцог Окделл поднял голову и едва не лишился чувств: появившаяся ниоткуда в руках Ворона шляпа была такой же мохнатой, а самым отвратительным было то, что головной убор украшала декоративная кабанья морда, к счастью, ненастоящая. А перо отсутствовало в принципе.
— Эр Рокэ, можно я не пойду? – пролепетал Дикон, понимая, что в лучшем случае Катари его просто не узнает, а в худшем ее чуткое сердце не выдержит подобного кошмара и разорвется.
— Нельзя, юноша, нельзя. Вы – Повелитель Скал, глава семьи, вам оказали такую честь, а вы еще смеете сомневаться? Что о вас может подумать королева? – В глазах Рокэ промелькнула насмешка, но Дикон, устыдившийся своих терзаний, просто не заметил ее.
— Я тогда пойду, переоденусь?
— Идите, Ричард, идите.

Когда Дик уже закрывал за собой дверь, ему подумалось: а сам Ворон, собственно, не собирается переодеваться в костюм птицы со своего герба?

Через час, настрадавшись, навертевшись перед зеркалом, Ричард Окделл, натянув свой зимний плащ, который был самым широким среди остальных, робко спустился на первый этаж и вышел во двор, стараясь не ловить свое отражение в зеркальных предметах. Шляпу с вепрем он нес в руке, натянув на голову капюшон, чтобы не дать горожанам опознать в сим мохнатом чудовище герцога Окделла.
К его удивлению у ворот стояла карета. Неужели Алва изменил своей привычке ездить верхом? Хотя, это ему только на руку – все-таки стать посмешищем на всю Олларию не хотелось. Ну погоди, Фердинанд! Отольются Оллару Окделльские слезы…
Не желая красоваться перед слугами в своем карнавальном костюме, Дик торопливо нырнул в карету, наплевав на то, что оруженосцу не пристало лезть вперед монсеньора. Ничего страшного, Алва поймет.
Ждать Алву пришлось около двадцати минут. Дик даже стал волноваться, что они опоздают. Не хотелось бы приходить последними – все взгляды будут прикованы именно к ним. В другой ситуации было бы приятно идти чуть позади Ворона, копируя его шаг, надменно взирая на тех, кто боится и ненавидит его монсеньора. Но это приятно только в том случае, если на тебе красивый колет, а не жуткое волосатое страшилище.

Наконец-то дверца открылась, и в карету запрыгнул эр Рокэ, со скучающим видом кивнув Ричарду. Но юноша даже не ответил на сомнительное приветствие, он пожирал взглядом своего монсеньора, не веря, что перед ним сидит именно Алва.
Разумеется, герцог не изменил своим цветам, хотя черного стало намного больше, чем синего. Камзол и штаны были покрыты немыслимым количеством перьев. Причем это было сделано так искусно, что оставалось только гадать, как портной за несколько дней смог такое сотворить! Рукава камзола были странно-расклешенными, что придавало им сходство с крыльями, а брюки наоборот так плотно обтягивали стройные ноги Ворона, что немало напоминало птичьи окорочка. А вот сапоги не удивили: обычные и черные, как и рубашка. По всей видимости, эр Рокэ решил, что с него вполне хватит камзола со штанами. И шляпы, которую он, как и Дик, держал в руках. Черной, с перьями, шляпы, которую украшал вороний клюв.
— Вы удовлетворены тем, что видите, юноша? – изогнул бровь Ворон, умеющий выглядеть невозмутимым и грозным даже в нелепейшем из костюмов.
— У вас хотя бы не вепрь, — вздохнул Ричард, впервые в жизни не радуясь своему гербовому зверю.
— У вас хотя бы не конь и не спрут, — веско сказал Ворон. – Не завидую я ни Вальтеру, ни его сыну. И маркизу Эр-При я тоже не завидую: бедолагу притащат из Агариса только ради того, чтобы прицепить к штанам хвост. А вы еще недовольны вепрем. Стыдно, юноша. – Алва насмехался. Было ли ему некомфортно в своем костюмчике? Кто знает, не стал бы он приказывать запрягать карету, если бы не опасался попасться горожанам на глаза? А вообще, кто разберет этого Ворона… Может, он и не для себя старался…

— Герцог Алва и его оруженосец герцог Окделл!
Множество голосов, сливающихся в сплошной шум, разом смолкли. Дамы и кавалеры, скрывающие свои лица масками, устремили свои взгляды к распахнувшейся двери, в которую вошел мужчина в черном, со странной длинноклювой маской, а за ним спешил, затравленно озираясь, юнец в мохнатых одеждах, чьи пальцы нет-нет, а прикасались к пятачку – главному украшению маски свиньи, которая стала завершением его образа.
Шляп на этих сударях не было – оно и верно: к чему вообще шляпа в помещении, а к тому же на балу?

— Эр Рокэ! На нас все смотрят! – отчаянно потея, шептал Дикон, едва поспевая за стремительным шагом монсеньора, который спешил поприветствовать королевскую чету.
— Юноша, на меня смотрят всегда. И на вас, кстати, тоже. – Немного помолчав, Рокэ добавил тихо: — Когда еще такое чудо, как вы, встретишь…
— Эр Рокэ, — снова стал нашептывать Ворону на ухо Дик, — как вы думаете, раз я в маске, то есть шансы, что меня не узнают?
— Конечно, Ричард. Ведь кто угодно мог прийти в костюме вепря, если учесть, что прямых наследников у вас нет, а Лараков сюда никто не звал.

— Ваше Величество, — Алва слегка склонил голову в приветственном жесте перед королем, а затем коснулся губами маленькой ручки королевы, которая вздрогнула, но мужественно вытерпела прикосновение Первого маршала Талига.
Ричард стоял чуть поодаль, не в силах пошевелиться и слабо представляя, что говорить Катари. Единственным желанием было поскорее сбежать из дворца. Вот так разрушаются мечты о прекрасном бале и о возможности закружить Катари в вихре танца.
Наконец, оставив королевскую чету, Ворон скользнул взглядом по залу и усмехнулся:
— А вон и граф Васспард. Без дражайшего родителя, как я погляжу. Старый Спрут решил подставить под удар сыночка, а сам благополучно отсиживается дома.
Проследив за взглядом монсеньора, Дикон поперхнулся вином, бокал которого только что взял с подноса пажа в маске со странно алыми щеками.
Да, это был действительно Валентин Придд, «однокорытник», Человек Чести и просто наследник Дома Волн.
Лиловые одеяния, родовой цвет Приддов, странного вида жгуты, напоминающие щупальца, которые шли от плеч, локтей, запястий, а еще несколько равнодушно колыхались, свисая с бедер. Маска уродливой морды спрута и смешные сапоги, украшенные жгутиками поменьше дополняли образ родового беспозвоночного создания с герба Повелителей Волн. И все эти странные одежды никак не вязались с бесстрастным лицом юного графа, который равнодушно помахивал одним из «щупалец», крепленных к запястью. На него, конечно, тоже поглядывали, но, по всей видимости, без особого интереса: кислое выражение на лице Валентина отбивало любое желание посмеяться над его костюмом.
— А где Повелитель Молний? – хрипло выдохнул Дик, понимая, что образ «однокорытника» будет еще долго преследовать его в отнюдь не приятных снах.
— Понятия не имею, — откликнулся Ворон, ловко хватая бокал с подноса спешившего мимо них мальчика. – Я сомневаюсь, что успешно симулирующий безумие старик Эпинэ захочет цеплять к себе уздечку, поэтому, как и говорил, ждать остается только маркиза.
Сказав это, Алва легким шагом пошел к другому концу зала, ловко лавируя среди танцующих пар, даже не потрудившись позвать за собой своего оруженосца.
Оставшийся в одиночестве Дикон понятия не имел, что делать дальше. Единственное, что хотелось, так это чесаться. Все тело немилосердно зудело, но возможности поскрести ногтем хотя бы ключицу не было.
Оставалось только бросать взгляд на огромные часы и страдать, дожидаясь, пока три обязательных часа подойдут к концу.

— Герцог Окделл! – Дикон вздрогнул и обернулся. На него, улыбаясь, смотрел Эмиль Савиньяк, нацепивший до того маленькую масочку, что не узнать его было нереально.
— Эр Эмиль! Вы меня узнали!
— По чистой случайности, Ричард. Ты с Росио?
— Да, но он ушел куда-то.
— Не иначе как костюм обмывать, — хмыкнул маршал Юга и, не удержавшись, провел рукой по шерстке Дикона, — И не жарко тебе?
— Н-нет, все отлично, эр Эмиль, даже прохладно чуть-чуть.
— Пригласи какую-нибудь даму потанцевать — согреешься, — с этими словами, подмигнув умирающему от жары оруженосцу, Эмиль покинул его, отправившись явно на поиски Алвы.
На секунду Дикон даже позавидовал ему: налетел, посмеялся, убежал, закружившись в вихре карнавала. Беспечный и веселый маршал, который разыскивает среди разноцветных масок другого веселого маршала. А он так не может. Стоит как дурак, только выставляет себя на посмешище! Интересно, идея карнавала шла от короля или все же Дорак надоумил?

Зычный крик «Робер Эпинэ, маркиз Эр-При» Ричард расслышал чудом – слишком громко играла музыка. Очередная танцующая пара чуть не сбила его с ног. Звонко ударившись копытцами друг о друга, Ричард все-таки смог устоять и устремился к дверному проему, в котором, немного затравленно озираясь, стоял Иноходец.
— Робер! – Святой Алан, как же он рад видеть наследника Дома Молний, такое знакомое лицо среди всего этого вертепа, где каждый по-тихому смеется за твоей спиной. Факт того, что лица-то как раз у Робера видно не было, Ричарда не смущал. Ну и что, что у его почти друга вместо физиономии маска лошадиной морды, ну и что? Не зря он Иноходец, не зря! Что поражало, так это то, что никаких нелепостей на нем не было надето – обычный камзол, брюки, сапоги, рубашка обычная, белая… Только какой-то ремешок под ребрами странный.
— Здравствуй, Дикон, — усмехнулся Эпинэ, тряхнув челкой с седой прядью. – Тебя не узнать.
— Это все Оллар, — прошипел юноша, всем своим сердцем ненавидя индюка на троне с больной фантазией.
— Он так хотел увидеть на мне седло, что послал за мной в Агарис. Я, между прочим, раньше всех о карнавале узнал – мне же еще добираться надо было.
— Седло? – вытаращил глаза Дик, превращаясь в удивленного поросенка.
Робер хмуро повернулся к нему спиной, демонстрируя маленькое, но вполне настоящее седло, которое крепилось на талигойце, как на настоящей лошади. Опустив ошалелый взгляд ниже, Ричард уставился на хвост, который понуро свисал со штанов Эпинэ в том самом месте, где должен был быть копчик.
— Вот видишь, — хмыкнул Робер, — Альдо как увидел – чуть не помер. Но я смог его убедить в том, что если он скончается от разрыва сердца, то на трон некого будет сажать.
— Кстати, а как Его Высочество?
— Живет и радуется, строит планы по завоеванию Талига и укрощению Алвы.
— Эр Рокэ сам принесет ему присягу, как только поймет, что Альдо – настоящий король!
— Извините, юноша, но я вас разочарую… Господину из Агариса я и шадди не принесу – не то, что присягу, — раздался за спиной знакомый баритон. Святой Алан, второй раз за день подкрадываются!
— Э-эр Р-рокэ?
— Герцог Алва. – Кивает в знак приветствия Эпинэ, даже не удивляясь внешнему виду Первого маршала. По всей видимости, Иноходец полагал, что хуже седла на спине и хвоста на заднице уже быть ничего не может, поэтому картина «Рокэ в перьях» оставила его совершенно равнодушным.
— Герцог Эпинэ, — усмехается Первый маршал.
— А где Вальтер Придд? – перевел скользкий разговор об Альдо Робер. Это было так странно: он, изгнанник, спокойно стоит в королевском дворце в Олларии, то и дело откидывая стремена, чтобы они не слишком мешались, и беседует с самым главным врагом талигойцев, который вежливо наклоняет голову в бок, отчего его сходство с птичкой становится еще более явным.
— Вальтер Придд не изволил почтить Их Величества своим визитом, но зато его сын в нашем полном распоряжении, — сообщает Ворон.
— Что вы хотите от него? – приподнимает бровь Иноходец.
— Ничего особенного… Мне просто скучно, — смеется Ворон, поворачиваясь к Ричарду и Роберу спиной, с явными намерениями уйти на поиски Валентина. Он даже не оборачивается. А зачем? Все равно эти двое пойдут за ним.

«Прекрасно выглядите, герцог!», «О, юноша, ваш костюм уникален», «Молодой человек, как вы относитесь к яблокам?», «Ну надо же, я узнаю герцога Окделла!».
Дворяне, слащаво улыбаясь, раздавали лживые и насмешливые комплименты, заглядывая в лицо юноше.
Уши горели, Дикон, стиснув зубы и не понимая, что нашло на местную аристократию, шел рядом с Иноходцем, с которым даже не здоровались. Лишь один пожилой дворянин из дома Волн вежливо кивнул ему, а затем весело хрюкнул Дику, многозначительно поправляя пальцем аккуратную синюю маску.
С чего они все набросились на него? Ведь до этого все было просто прекрасно, по сравнению с тем, что началось после появления Эпинэ.
К Ворону никто не смел подойти, никто, кроме Савиньяка, который, отсалютовав ему бокалом, крикнул что-то вроде: «Прекрасное оперение, Росио. Не пора ли чистить перышки?». Правда после этого он скоропостижно куда-то исчез, не желая попадаться на глаза веселому и злому Первому маршалу, до тех пор, пока тот не снимет свой карнавальный костюм и не облачится в привычную ему одежду.
Едва поспевая за своим монсеньором, Ричард увидел впереди Валентина, который, продолжая помахивать щупальцем, разговаривал с каким-то мужчиной в маске, закрывающей все лицо.
— Граф Васспард, — хищно улыбается Ворон. Дикон, изучивший некоторые повадки своего эра, может с уверенностью сказать: улыбка эта не предвещает ничего хорошего.
— Господин Первый маршал, — вежливо наклоняет голову Валентин. Мужчина, с которым он беседовал, успел куда-то испариться, явно не желая находиться в обществе разряженных Повелителей и наследников.
— Что с вашим отцом? – Алве не надо начинать разговор издалека. Он пришел затем, зачем пришел: вынудить графа признать тот факт, что Вальтер Придд – трус, хоть и Человек Чести, а он – потомок Рамиро-предателя, не побоялся поставить под угрозу свою недобрую славу и пришел, нацепив дурацкую длинноклювую маску.
Дикон не любит Придда, но в этот момент его становится жаль. Монсеньор выбрал жертву, и он не отступится до тех пор, пока не втопчет юношу в грязь, как когда-то втоптал в грязь его брата.
— Он болен, — спокойно отвечает Придд. Ему нет дела до «однокорытника», до изгнанника, до Алвы. Он вежлив, но не более. В глазах Ворона часто злость, яд, пьяная веселость, равнодушие, пустота, но в них никогда не было столько льда, как в глазах молодого человека в лиловых одеждах.
— Какая жалость, — в притворном удивлении вскидывает брови Рокэ.
— Да. – Бросает Валентин и неожиданно добавляет: — Когда отец узнал все подробности проведения карнавала, он слег с сердцем, хотя никогда не жаловался на подобный недуг. Сей факт несомненно прискорбен, и я был вынужден отправиться в одиночестве, дабы не…
— Хватит, граф, — обрывает монотонную речь Ворон. – Я уловил вашу мысль, хотя это было несколько затруднительно.
Ричард задумчиво закусил губу: он не уловил из речи бывшего унара почти ничего.
Валентин никак не отреагировал на грубое поведение Первого маршала, разве что лицо стало еще более скучным, чем было до этого. Зато он соизволил все-таки заметить Дикона и Робера.
— Герцог Окделл, маркиз Эр-При, вам, кстати, очень идет это седло. Это же седло, верно?
Иноходец вежливо улыбается, а Дик с ужасом вспоминает, что с самоконтролем у Эпинэ всегда было так же плохо, как у Спрутов хорошо. Не хватало только дуэли! То, что Иноходец убьет Валентина, было ясно, как день, и от этого становилось как-то особенно страшно. Но никакого вызова нет, никто не готов обнажить шпаги, Иноходец продолжает улыбаться, глядя Спруту в холодные глаза, а Валентин продолжает раскручивать щупальце.
— Что же… Я ожидал от Вальтера большего, — насмешливо произносит Рокэ. Но в ответ на это Придд всего лишь пожимает плечами, мол, сочувствую, но ничем не могу помочь в вашем разочаровании.
— Эр Рокэ! – негромко бормочет Дикон, — может, мы уйдем отсюда? Жарко…
— Разденьтесь, — бросает явно уловивший только последнее слово Алва, заставляя герцога Окделла залиться краской. По счастью, под отвратительной поросячьей маской этого не видно.
— Три часа, Дик, три часа, — проникновенно произносит Иноходец, печально тряхнув челкой.
— Уже не три, а два и десять минут, — спокойно уточняет Валентин.
Циферблат висит за его спиной, он не может его видеть, но оставшееся время указывает совершенно точно.
«Ызаргов человек-часы», — хмуро думает Дикон, прикидывая, что за два часа у него точно случится тепловой удар. Может, и правда раздеться?
Воровато оглянувшись по сторонам, Ричард расстегивает колет и пытается его незаметно снять. Робер, отвлекшись от наблюдения за пикировкой Повелителя Ветра и наследника Повелителя Волн, смотрит, как Ричард нервно тискает в руках несчастный колет, явно раздумывая, куда его деть. Без колета он выглядит уже не таким упитанным и скорее похож на маленького голодающего поросенка, чем на суровое и мощное животное с герба Повелителей Скал.
— Легче? – одними губами спрашивает Эпинэ.
Ричард лишь вздыхает – ему легче, чуть-чуть, но все тело продолжает чесаться немилосердно. Хорошо бы стянуть перчатки – вон Ворон же снял. А Иноходец вообще без них пришел. Но сначала надо избавиться от колета.
Нервно обводя взглядом пестреющий нарядами зал, взгляд Ричарда останавливается на маленьком балкончике, куда изредка кто-нибудь да удалялся для разговора тет-а-тет. Точно, там можно спрятать колет и перчатки. Вообще-то, этикет не позволял являться ко двору в одной рубашке да в штанах, даже Ворон надевал камзол, но сегодня же карнавал! Да к тому же он обязан был не просто надеть маску, а подобрать образ… Может, рубашка и брюки – главное в его костюме.
Решив, что поступает совершенно правильно, Дикон попытался незаметно улизнуть. Незаметно не получилось – Робер и не думал отворачиваться, но все же не рискнул останавливать оруженосца Первого маршала, которому взбрело в голову покинуть собеседников даже не простившись. На прощание Дикон произнес одними губами слово «перчатки», оправдываясь, помахав руками перед маркизом Эр-При.

На балкончике, хвала Святому Алану, никого не было. Юноша, продолжая прижимать к груди колет, немного ослабил ленту, которая, удерживая тяжелую портьеру, открывала проход на балкон.
Теперь среди красивой ткани можно было спрятать свои вещи. Забирать после бала он их не собирался – зачем ему это уродство? Быстро сгрузив колет и стянув перчатки, Дикон вздохнул с облегчением. Руки обдало прохладным ветерком и казалось, будто нет ничего прекраснее — стоять вот так, подставив их свежему воздуху.
Немного подумав, юноша решил, что ему надо как следует отдохнуть, чтобы вытерпеть оставшиеся пару часов. Рука сама собой взметнулась к рубашке, и пальцы уже торопливо расстегивали пуговицу за пуговицей, в спешке выдергивая шерсть. Когда рубашка упала на пол, Ричард с наслаждением почесался и прикинул: а не снять ли и штаны тоже? Он просто посидит чуть-чуть на балкончике, потом оденется и спустится вниз, спокойный и умиротворенный. Оставшееся время пролетит куда приятнее, даже, несмотря на то, что потанцевать с Катари не удастся.
Приняв нелегкое решение, Дикон все-таки решил было избавиться от мохнатых брюк, и даже успел их спустить до колен, но внезапно вспомнил, что портьера сдвинута в сторону, а это значит, что в любой момент кто-то может зайти и обнаружить Повелителя Скал в неподобающем виде.
Развернувшись к выходу с балкона, чтобы развязать ленту и закрыть проход, юноша замер не в силах пошевелить хотя бы пальцем.
У портьеры, лениво опираясь на стену, стоял его монсеньор, который, приподняв бровь, окинул взглядом своего оруженосца, находящегося в неглиже, немного задержав взгляд на спущенных штанах.
Рядом с Вороном переминался с ноги на ногу Иноходец, который просто не знал, что делать и как реагировать на поведение герцога Окделла. Из-за спины Эпинэ торчала голова Придда, на породистом лице которого как было равнодушие, так и осталось.
— Вы, юноша, умеете удивить. – Заметил Алва, выуживая из-за портьеры мохнатый колет и подцепляя носком сапога рубашку.
— Дикон, ты чего? – выдавил Робер, которому внезапно тоже стало жарко, несмотря на довольно легкую одежду.
— Герцог Окделл, без всякого сомнения, пытался выразить свой протест касательно повышенной духоты в зале, а так же…
— Мы вас поняли, граф, — вмешался Алва, прерывая фонтан красноречия графа Васспарда. — Ричард, объяснитесь.
— Мне…эр Рокэ…костюм… — юноше вдруг резко стало не хватать воздуха, пол поплыл под ногами. Святой Алан, какой позор! Он, Повелитель Скал, стоит без рубашки, со спущенными штанами, на балкончике в королевском замке, а на него смотрят монсеньор и наследники домов Молний и Волн! Самое время либо умирать, либо просыпаться…
— Вам разонравился костюм, и вы решили от него избавиться? – живо поинтересовался Рокэ.
— Нет! Мне…мне стало жарко.
— Вот как? – нахмурился Ворон. – А Эмиль говорил, что вы мерзнете, юноша. – А затем продолжил, обращаясь к Эпинэ: — маркиз, я надеюсь, что вы в подробностях доложите господину из Агариса все, свидетелем чего стали. И сей господин пускай десять раз подумает: а нужна ли ему такая страна с такими Повелителями?
Иноходец сдавленно кивнул, все еще не понимая, как можно было идти снимать перчатки, а в итоге снять все, кроме сапог и белья?
— Ладно, юноша, у меня сейчас нет никакого желания обсуждать вашу непереносимость духоты, поэтому немедленно одевайтесь и спускайтесь в зал. Вы меня поняли? Отлично. Граф, могу я вас попросить занять разговором Ее Величество? Она собиралась подышать свежим воздухом на балконе со своими дамами, но боюсь, что королеву хватит удар, ежели она столкнется с герцогом Окделлом и его панталонами.
С этими словами Алва ушел, увлекая за собой Придда и Иноходца, который успел сочувственно посмотреть на юношу прежде, чем развязанная Валентином портьера не закрыла Повелителя Скал от общества.
Дикон медленно опустился на пол. Щеки пылали, руки тряслись, от пережитого позора все внутренности сжались в ледяной комок. Ужасно, просто ужасно.

Когда он снова натягивал колет, не забыв прикрыть алеющее лицо поросячьей маской, он вспомнил, что Катари должна была выйти на балкон с фрейлинами, и что скучный голос Придда может надоесть даже такой святой женщине, как Ее Величество. Нет! Они не должны встретиться здесь.
Мысли о нежном гиацинте придали Дикону сил, и он, подхватив злосчастные перчатки, сбежал вниз, чудом не сбив с ног почтенного дворянина.
Бросил взгляд на циферблат – осталось меньше двух часов. Что же, придется терпеть. Жаль, что нельзя забиться в угол и дождаться, пока эр Рокэ не соберется уходить.
От грустных мыслей отвлекло появление Эмиля. Маршал Юга, прорвавшись сквозь разряженную толпу, сунул герцогу Окделлу в руку бокал вина.
— Не грустите, Ричард, я понимаю, что вам холодно, но зато вы самый мохнатый здесь. – Сказав это, он снова куда-то умчался, его светлая макушка почти сразу растворилась среди других голов, а смех какой-то дамы вдалеке оповестил, что Савиньяк уделяет внимание не только оруженосцу друга.
На плечо легла рука Эпинэ. Иноходец по-прежнему был с седлом на спине, на губах играла невеселая, привычная уже улыбка, но глаза смотрели тепло.
— Зато этот бал навсегда останется в нашей памяти.
— Не могу не согласиться, — буркнул Дик, отпивая вино.

А стрелки циферблата продолжали свой бесконечный ход, приближая миг свободы, ночь была прохладной и темной, а музыка волнующей и быстрой. Карнавальная ночь – яркая ночь.

Отредактировано Frozen Dream (2011-08-29 13:50:35)